Александр Суворов был поистине неординарным полководцем. Он не являл собой соединения полководца с правителем – смеси, которой характеризовался, например, Дмитрий Донской или Петр I. Царедворские слабости были чужды Суворову: он, лично поднимая целые армии в атаку, в тяжелых переходах спал прямо на земле.

В жизни Суворов слыл большим чудаком. Иностранный взгляд находил в нем столько непонятного и странного, что даже представители стран – прямых союзников за глаза называли его сумасшедшим. А для истинно русского человека Александр Суворов всегда был блаженным, юродивым – то есть приближенным к Богу. Три ориентира были для Суворова главными в жизни: православная Вера, монархическая Россия и воинское Искусство.

Исторические документы свидетельствуют: Суворов поступил в армию, будучи прекрасно образованным и отличаясь сформировавшимся мировоззрением. Он умел выделять главное в своей судьбе и настойчиво идти к успеху. С раннего детства Суворов отучал себя от мягкой постели, готовясь к лишениям военного времени. Для закалки характера победителя предназначалось все: от ежедневного обливания ледяной водой до регулярной гимнастики. От спартанских привычек, которые были выработаны в юности, Суворов отказался лишь в последние недели своей жизни, будучи уже смертельно больным.

Отметим, что фраза «спартанское воспитание» для Суворова была не книжным выражением, а руководством к повседневным действиям. С младых ногтей Александр поставил цель вести тот образ жизни, который был характерен для великих полководцев древности. В любую погоду Суворов, встав задолго до рассвета, выходил на улицу и обливался ледяной водой с помощью своего денщика. Дворянство XVIII века, вельможное и не вполне чистоплотное, взирало на эти совершенно невинные и весьма здоровые занятия как на странные чудачества.

Суворов чурался золотого шитья, пышной одежды и тому подобных придворных выкрутасов. Большую часть времени он проводил в военном мундире, сшитом по петровскому образцу, и презирал любые новшества. Настолько же непритязателен полководец был и в еде – не отказывая себе, однако, в удовольствии иной раз выпить пару-другую стопок водки. На эти случаи Суворовым был разработан особый ритуал, в котором участвовал уже упомянутый денщик, Прохор Дубасов. Стоило Александру Васильевичу приналечь на еду или питье, как неумолимый денщик прибирал выпивку и закуски своей суровой рукой. Серчая, Суворов восклицал: «Чего ты себе позволяешь? Кто приказал тебе, дурак?» «Александр Васильевич Суворов и приказал», невозмутимо ответствовал денщик. Полководцу ничего не оставалось, как с усмешкой сменить гнев на милость.