Знакомство с мировой литературой натолкнуло Лесю на мысль представить украинскому читателю выдающиеся произведения в переводе на родном языке. Сама она взялась переводить своего любимого Гейне, а по её инициативе несколько Лесиных знакомых объединились в творческую группу, которую назвали «Плеядой», с тем, чтобы заняться переводами. Девушка сама составила список из 70 имён, и хотя не все замыслы удалось осуществить, всё-таки их творческая группа многое сделала. Главное, из «Плеяды» вышли известные украинские литераторы.
В 1893 году во Львове появился первый сборник стихов Леси Украинки — «На крыльях песен». Это был общий праздник их семьи, особенно радовался отец, мягкий, добрый, любящий человек. Отношения с матерью у старшей дочери были напряжёнными. Можно себе представить, какие мучения испытывала больная девушка, желая любви, тепла, мужского участия. Однако Ольга Петровна ревностно относилась ко всякого рода дружбе дочери с молодыми людьми. Привязанность к матери усиливалась физической беспомощностью девушки, с другой стороны, всё возрастающая мелочная опека становилась невыносимой. И если можно было понять протесты матери против отношений Леси с Мержинским — молодой человек был сам смертельно болен и к тому же не слишком умён, — то совсем непонятно повела себя Ольга Петровна, препятствуя другому замужеству Леси.
Поэтесса тяжело переживала смерть Мержинского, к которому привязалась, несмотря на протесты родителей. За одну ночь она написала драматическую поэму «Одержимая», посвящённую своему потерянному навсегда другу. Сюжет этого произведения, как обычно, был связан с притчей. На этот раз в обработке Леси предстала библейская история. Поэма получила известность, да и сама Леся считала работу удачной: «…признаюсь, что я писала в такую ночь, после которой, верно, долго буду жить, если уж тогда жива осталась. И писала, даже не исчерпав скорби, а в самом её апогее. Если бы меня кто-нибудь спросил, как из всего этого жива вышла, я бы могла ответить: „J'en ai fait un drame“».
Тридцати шести лет Леся встретила своего дорогого единственного друга Климента Квитка. Он везде сопровождал поэтессу, помогал ей переносить болезнь и вскоре просто стал необходим Лесе.
Квитка вырос в приёмной семье, куда постоянно приходила его родная мать с угрозами забрать ребёнка. По-видимому, психологическая травма детства всю жизнь не давала покоя Клименту. Он был недоверчив, малоразговорчив и потянулся только к Лесе, больной девушке, от которой, конечно, трудно было ждать обмана или измены.
Ольга Петровна не одобряла новой симпатии дочери. Она мотивировала свои чувства тем, что Климент не слишком приспособлен к жизни, не может стать опорой больной женщине, да и к тому же моложе Леси. В письме к сестре поэтесса писала: «Это уже, я вижу, начинается „материнская ревность“, но всё равно, быть может, для этой ревности, чем дальше, тем больше будет поживы, но своего отношения к Клёне я не изменю, разве только в направлении ещё большей душевной нежности к нему. Во всяком случае не мамины холодные мины могут нас поссорить. Только всё-таки это горько, и тяжко, и фатально, что ни одна моя дружба, или симпатия, или любовь не могли до сих пор обойтись без этой ядовитой ревности или чего-нибудь вроде этого со стороны мамы».
Другие биографии:
